Опера в одном действии. Либретто по Мопассану и Метенье. Музыка Ц. Кюи.
Впервые поставлена в Петербурге в 1904 году.
Действующие лица:

Майор Фальсберг	бас
Капитан Кальвейгштейн	баритон
Поручик Отто Гросслинг	бас
Поручик Фриц Шейнаубург	тенор
Поручик фон Эйрих (мадемуазель Фифи)	тенор
Пфлихт, денщик и аббат Шантавуан	баритоны
Пономарь	тенор
Рахиль и Ева	сопрано
Блондина	меццо-сопрано
Памела	альт
Аманда	меццо-сопрано
Место действия: замок Увиль, близ Руана. Время — 1871 год.

 

Большая зала Увильского замка. Все убранство залы, мебель и картины носят на себе следы умышленной порчи, варварского хозяйничанья здесь солдат. Майон Фальсберг выслушивает рапорты молодых офицеров и отдает затем приказания по эскадрону. Окончив распоряжения, майор предлагает офицерам по чашке кофе. Капитан Кальвейгштейн, которого младшие офицеры тихонько попросили о чем-то переговорить с майором, заводит с последним разговор о том, что офицеры изнывают здесь от скуки, лишенные каких бы то ни было развлечений в этом глухом, заброшенном замке. Майор возражает, что они могут пользоваться удобствами мирной сельской жизни и шутливо предлагает им развлекаться так же, как мадемуазель Фифи, раскрашивающий углем дорогие картины на стенах залы, или как Фриц, устраивающий из чайников мины для взрывов ив замке. Капитан заявляет майору, что офицеры просят его разрешить им устроить вечер с дамами. Заинтересованный оригинальной затеей, майор спрашивает, где же они достанут женщин. Капитан отвечает, что они пошлют в Руан денщика, который оттуда и приведет нескольких дам. Майор изъявляет на это свое согласие. Тогда капитан сообщает майору, что офицеры, уверенные заранее в его разрешении, послали уже давно денщика с фургоном за женщинами, и что они скоро должны прибыть в замок. В это время в залу с шумом врывается поручик фон Эйрих, вталкивая впереди себя пономаря, и заявляет майору, что пономарь, несмотря на его приказ, отказался звонить в колокол к вечерне. Майор строго спрашивает пономаря о причине ослушания. Пономарь, дрожа от страха, отвечает, что ему запретил звонить аббат. Во время их разговора входит сам аббат. На допросе майора о причине странного распоряжения аббат отвечает:

Мне Бог судил на склоне дней
Страну родимую видеть угнетенной.
В родном углу, где жили мы так мирно,
Речь раздалась пришельца-чужеземца,
Блеснул его победоносный штык,
Родную землю кровью обагряя.
Вы видели покорность нашу все.
Вы трусами, быть может, нас считали?
О нет, клянусь! У каждого из нас
Горит в душе любовь к отчизне.
Под Страсбургом или Бельфором,
Как символ погибающей отчизны,
Поношенную эту рясу
Вы в первых встретили б рядах,
Но здесь, средь бедных, безоружных,
Один отпор есть доблестный врагу:
Молчание, и колокола звон,
Как вещий голос нужд и бед народных,
Не прозвучит, пока мы под ярмом.

На замечание фон Эйриха, что аббат может поплатиться жизнью за свое упорство, аббат отвечает, что он смерти не боится. Смелость его подкупает майора, который обещает не стеснять аббата в этом странном выражении его патриотического чувства.

По уходе аббата офицеры наскоро убирают зал для приема гостей. Вскоре раздается стук подъезжающего фургона. Офицеры бросаются встречать дам и, спустя немного, возвращаются попарно под руку с дамами, рассыпаясь перед ними в любезностях и комплиментах. Мадемуазель Фифи с преувеличенной и в то же время насмешливой галантностью любезничает с Рахилью. Капитан приглашает всех к столу и усаживает дам с офицерами по ранжиру. Мадемуазель Фифи дурачится с Рахилью. Притянув ее голову к себе, как бы для поцелуя, он с хохотом пускает ей в лицо дым от сигары. Это явно презрительное отношение мадемуазель Фифи к Рахили возмущает последнюю, и Рахиль обзывает его нахалом. Офицеры заступаются за нее. Мадемуазель Фифи обещает вести себя хорошо, но за столом не удерживается и начинает озорничать, наступая ей под столом на ноги и затем больно ущипнув ее. Рахиль с гневом вскакивает со стула и предупреждает фон Эйриха, что, если он не прекратит своих глупых шуток, то это кончится печально для него. Фон Эйрих восклицает: «Посмотрим, любопытно!» Но капитан успокаивает Рахиль, и порядок водворяется. Офицеры наливают дамам шампанское. Завязывается веселый разговор. Фон Эйрих, подвыпивши, обнимает Рахиль и вмесот поцелуя щиплет ей щеку так больно, что Рахиль с криком вырывается от него и поспешно прикладывает воду к щеке, чтобы предотвратить синяк. Со злобой Рахиль говорит, что мадемуазель Фифи заплатит ей за эту обиду. Фифи, не понимая ее слов, говорит: «Конечно, заплачу, не скупясь». Благодаря вмешательству самого майора, ссора предотвращается, и веслье возобновляется. По просьбе офицеров Аманда поет веселую песню. Всем песня очень нравится. Только Рахиль сидит молчаливая, сердитая. Фифи пристает к ней, чтобы она что-нибудь спела. Рахиль соглашается и поет песню о молодой вдове, муж которой растерзан врагами; у нее остался один сын, и она заклинает его отомстить врагам, когда он подрастет:

Дом разрушен, отец твой расстрелян,
Ты остался, мой сын, сиротой,
Подрастешь — брось родимый свой кров,
Ополчись и вступи в смертный бой!
Я жажду месте беспощадной, мести
За наш позор и кровь!

Райских грез я тебе не навею,
В эти дни безотрадных годин
Буду петь об одной лишь борьбе,
О кровавой отплате, мой сын.
Я жажду месте беспощадной, мести
За наш позор и кровь!

С истощенным, растерзанным сердцем,
С истощенным моим молоком
Я вдохну не заветы любви,
А борьбу с ненавистным врагом
И жажду мести беспощадной
За наш позор и кровь!

Офицеры восклицают: «Ого! Какая патриотка!» А Фифи тут же предлагает тост за прусскую армию, разбившую французов. Женщины в смущении ставят обратно свои бокалы на стол. Фифи продолжает глумиться над французами, над их трусостью. Рахиль, не будучи в состоянии больше сдерживаться, кричит ему: «Лжешь, негодяй!» Фифи с холодной жестокостью еще больше насмехается над ее оскорбленным чувством; офицеры поддерживают его. Поставив на голову Рахили бокал с шампанским, Фифи восклицает, что отныне все во Франции принадлежит пруссакам, даже и женщины французские. Рахиль, сбросив бокал с головы, со злобой отвечает, что никогда пруссаки не будут обладать французскими женщинами, и лишь такие продажные твари, как она, достойны пруссаков. Фифи с размаху ударяет Рахиль по лицу. Рахиль хватает со стола нож и в исступлении воназет его в горло фон Эйриха. Он падает. Рахиль через стулья бросается на балкон и исчезает. Офицеры с саблями бросаются на женщин, но их останавливает майор, говоря, что женщины не избегнут заслуженного наказания. Он отдает солдатам приказание обыскать весь парк и доставить ему сбежавшую Рахиль живой или мертвой. В это время раздается звон вечернего колокола, и входит аббат. На вопрос майора, зачем он здесь и почему звонят в колокол, аббат отвечает, что смерть примиряет врагов, и поэтому он распорядился звонить в церкви по усопшему.